Этот тезис можно ярко проиллюстрировать на примере так называемых «новых демократий» (стран-членов ЕС из Центральной и Восточной Европы). Так называемый рыночный и демократический транзит в этих государствах был очень решительным и кратким по времени. Демократический транзит в основном состоялся уже на вторых свободных выборах, примерно в 1992 году (согласно известным критериям Яноша Корнаи). Но что произошло с этими странами позднее?
К концу 1990-х годов люди на востоке Европы уже вкусили от основных плодов демократического и рыночного транзита. Политическая конкуренция радикально изменила политические партии. У так называемых реформистских партий (реформированных бывших коммунистических) была сложная история, но при этом они не сопротивлялись введению рынка и частной собственности. Они были даже рады возвращению (реституции) собственности бывшим владельцам (существовавшей до прихода к власти коммунистов в 1940-годы). Например, в Болгарии бывшим владельцам была возвращена практически вся собственность, отнятая в советский период, включая даже леса. Во всех этих странах практически не было оппозиции демократическим и рыночным реформам, сопротивления реституции, а право частной собственности довольно рано было закреплено во всех конституциях.
У всех реформистских партий ЦВЕ было общее видение, что интеграция в ЕС и НАТО есть нормальный, естественный путь «возвращения в Европу», более того – «возвращения в нормальность». Так думали все, включая население этих стран. Однако, когда правительства реформистов занялись выполнением требований ЕС по подготовке к вступлению в Союз, они позабыли о многочисленных проблемах на местном уровне. Примерно в 1996-1997 годах все эти страны сумели восстановить свои экономики до докризисного уровня, но уже на новой рыночной основе. Сильно изменилось образование. С новыми дипломами у восточноевропейцев появилась возможность ехать и работать на западе Европы. Укрепилась общая свобода передвижения по континенту. Люди начали активно путешествовать и переезжать на новое место жительства.
Молодежь востока Европы не мучилась вопросами — оставаться в своей стране или нет. Молодые люди свободно переезжали из страны в страну и многие из них уехали с родины совсем. При этом социальное государство, оставшееся от времен социализма, нигде не было демонтировано. Таким образом, конкуренция политических партий проходила в обстановке сокращения доходов государства, старения населения и массового отъезда молодежи за рубеж. На таком социальном фоне в ЦВЕ появились и набрали силу новые популистские партии — намного ранее, чем это произошло в Западной Европе или в США. Старые реформистские партии и их лидеры тем временем были больше заинтересованы в карьере в Брюсселе и теряли поддержку населения своих стран.
Их потеснили новые партии, с их несколькими очень простыми идеями. Государственный экономический интервенционизм. Ксенофобия. Очень примитивный взгляд на мир, в котором американцы выступают против европейцев, а в Европе — Север борется против Юга. А еще — Россия сражается против Запада. Все эти простые идеи, в свою очередь, лишь усиливали ксенофобию. Программы популистских партий — причудливые сборники мифов и фольклора относительно политики и экономики. И покуда старые реформистские партии занимались скучными технократическими досье, присланными из Брюсселя, новые популисты занимали их место во власти.
Все они появились и заняли ведущее место в политических системах ЦВЕ еще до американской катастрофы 9/11 и до массового притока мигрантов в Европу. При этом, в отличие от России, в странах ЦВЕ не сложились олигархические режимы. Это объясняется главным образом частой сменой правительств — ни одно из них просто не успело, хотя и пыталось, создать и укрепить позиции «своих олигархов».
Тем не менее, в общем и целом исторический переход на востоке Европы к рынку и демократии состоялся. 80% всех доходов от торговли и инвестиций в странах ЦВЕ поступают от инвестиций и торговли внутри ЕС. Даже Болгария, прежде ориентированная исключительно на СССР, в наши дни полностью переориентировалась на рынки ЕС. Люди, голосуя за популистов, забывают об этом. Что ж — любое статус-кво строится на способности людей забывать.
Круглый стол состоялся в рамках проекта «Либеральная повестка 21 века», который реализуется Фондом Фридриха Науманна и Экспертной группой «Европейский диалог»