15.02.2021
Журнал «Мир перемен» опубликовал специальный номер к юбилею Горбачева. Владислав Иноземцев, доктор экономических наук и лауреат премии имени академика Н. П. Шмелева, называет Горбачева человеком, который в сложную пору почувствовал нерв своего времени и направление развития мира и сумел не препятствовать тому, что рано или поздно неизбежно свершилось бы. Именно в этом он видит талант настоящего политика
М. Горбачев для меня – величайший из ныне живущих людей, представитель того поколения, которое можно без преувеличения назвать советским Greatest generation. Он – человек, в сложную пору почувствовавший нерв своего времени и направление развития мира и сумевший не препятствовать тому, что рано или поздно неизбежно свершилось бы. Именно в этом я вижу талант настоящего политика. Не переламывать мир, а понимать его и принимать его изменчивость – великое умение, и Михаил Сергеевич вполне его проявил. В день его 90-летия нам всем остается пожелать этому удивительному человеку возможность как можно дольше наблюдать последствия своих действий, а всем нам – шанса как можно дольше называть себя его современниками
Для меня
Мое впечатление о М. Горбачеве вряд ли можно считать репрезентативным: его избрание на пост генерального секретаря пришлось на начало моей учебы в университете, куда я поступил когда мне еще не было шестнадцати лет. Поэтому в моей жизни Михаил Сергеевич как политик и человек присутствовал всегда. Перестройку я воспринял с большим энтузиазмом – но прежде всего как возможность обновления общества, познания правды о его истории, и, разумеется, как средство преодоления глобальной конфликтности, которая в начале 1980-х годов казалась реально чреватой войной. Советский Союз в то время казался мне довольно прочной политической конструкцией, но партийная пропаганда выглядела убогой даже для совсем молодого человека, которому был дан шанс воспользоваться всеми возможностями социальной мобильности, бесплатного образования и тем прочим (как сейчас кажется – немногим), что давала советская система.
По мере развертывания перестройки я, как ни странно, остался сторонником той линии, которую проводил М. Горбачев, хотя становилось все очевиднее, что ультрарадикальные силы возьмут верх. Завершение политической карьеры президента СССР, хотя и стало следствием его собственных шагов, кажется мне образцом исторической несправедливости. Трагедия этого времени состояла, на мой взгляд, в том, что советское общество (которое было более зрелым и образованным, чем нынешнее российское) отвергло лидера, стремившегося вести его вперед с учетом существовавших реалий, а не подстраиваться под иллюзорные надежды и безосновательные ожидания.
В последующие почти уже 30 лет я составил и личные впечатления о М. Горбачеве, которого считаю человеком исключительной порядочности, честности и восхитительных душевных качеств. Его жизнь после отставки – пример для подражания любому политику, не только российскому (убежден, что ничего подобного мы в России не увидим еще десятилетия). Мне лестно, что Михаил Сергеевич читал и читает мои статьи и книги, не отказывается писать к ним предисловия и всегда с трогательным вниманием относится к просьбам личного характера. Мой опыт общения с политиками такого масштаба невелик, но я не вижу равной М. Горбачеву ни одну из ныне живущих фигур.
Для страны
Феномен М. Горбачева состоит в том, что он запомнится людям как человек, который не сумел достичь поставленной им самим задачи, но при этом сделал то, что не удавалось никому в истории России – переломил путь ее имперского развития. Михаил Сергеевич – как коммунист и человек своего времени – воспринимал доставшуюся ему страну как современное европейское государство, как политический конструкт, основанный на понятных принципах федерализма и чуть ли не «дружбы народов», каковой она никогда не была. Россия – и Советский Союз – сформировались как сложные империи, не будучи перед тем никаким подобием национального государства, что и создало ту идентичность, которая долгое время не позволяла этой империи разрушиться, поскольку за этой чертой истории по сути не существовало. М. Горбачев распустил империю – и сделал это в такой момент, когда новая ее реконструкция (в отличие от начала 1920-х годов) была уже невозможна. Обычно говорят о том, что Михаил Сергеевич дал всем нам свободу – не думаю, что этот тезис очевиден: но несомненно то, что он закончил историю российской империи, и в этом отношении сыграл огромную роль в судьбах не столько страны, сколько множества стран, каждая из которых идет сегодня своим особым путем, причем Россия, вероятно, самым сложным.
В советском гимне пелось о Союзе, который «сплотила навеки великая Русь» – и впрямь то действительно была Русь (а скорее даже Московия). В постгорбачевскую эпоху Российская Федерация вернулась к границам Московии середины XVII в., но по-прежнему воспринимает себя Россией (которая как политический субъект была империей с первого до последнего дня), и потому находится в непримиримом конфликте с постимперскими реалиями нашего времени. М. Горбачев не оценил роль антиимперского движения в СССР, когда начинал перестройку – и меня всегда удивляло, почему советские вожди, десятилетиями поддерживавшие антиимпериалистические и антиколониальные движения во всем мире, не осознавали, что сами находятся в столице такой же (если не более уязвимой) метрополии.
Однако так или иначе, империя закончилась. Тем самым М. Горбачев проводил ХХ в., столетие, которое увидело, в том числе и с его помощью, закат всех империй, создававшихся великими державами на протяжении большей части их исторического пути. Поэтому, мне кажется, стоит говорить о заслугах Михаила Сергеевича не столько перед страной, сколько перед странами, которые появились на месте Советского Союза. Многие народы в результате его реформ получили возможность построить собственную государственность, а насколько успешно они ее развивают – это уже их дело.
Относительно России и опыта перестройки я сказал бы одно: все было сделано правильно, за исключением абсолютизации идеи демократизации. В СССР идея народовластия была крайне популярна – считалось, что оно служит гарантией от диктатуры и, обеспечивая его, мы приобщаемся к «общечеловеческим ценностям». На самом деле важнейшим отличием Запада от советского блока был его правовой порядок. Демократическое государство не обязательно бывает правовым – и этот момент не был достаточно оценен в годы перестройки. Вот почему именно «демократы», пришедшие к власти в конце 1990-х годов, и восстановили в итоге авторитарную систему, опираясь на популистские элементы демократизации. На мой взгляд, современная путинская система не предстает отрицанием горбачевско-ельцинского периода; напротив, она тотально укоренена в ельцинской эпохе, которой время перестройки было полностью противоположно. Период правления М. Горбачева был единственным относительно продолжительным периодом свободы в России в ХХ в. и, по сути, стал временем перехода от тоталитарной политической системы к авторитарно-олигархической. Эта свобода сейчас уничтожена не полностью. Вкупе с роспуском империи она стала тем зерном, ростки которого сделают Россию качественно новой страной, но не при жизни Михаила Сергеевича (и, возможно, даже не при жизни многих читателей этих строк). В придании нашему обществу такой динамики – великая заслуга М. Горбачева.
Для мира
Влияние Михаила Сергеевича на мир вне Советского Союза было самым большим, и, без сомнения, положительным. Пацифизм М. Горбачева стал фактором, без преувеличения позволившим человечеству пережить ХХ столетие, так как опасность ядерного конфликта была исключительно велика. Михаил Сергеевич, по-моему, понимал, что идеологическая борьба не стоит того, чтобы поставить на карту судьбы всего мира. Конечно, он искренне рассчитывал на обновление советского общества и изначально не планировал «сдавать» СССР ради всеобщего мира, но важны не столько намерения, сколько итог: опасная конфронтация была закончена. Усилия М. Горбачева позволили: объединиться немецкому народу, который уже почти залечил раны, нанесенные четырьмя десятилетиями искусственного раскола; создать поистине единую Европу в границах ЕС; на некоторое время снизить масштабы военных расходов; существенно повысить внимание международного сообщества к проблемам прав человека.
Распад советского блока, который стал реальностью при М. Горбачеве, положил конец традиционным геополитическим представлениям о «старших» и «младших» партнерах, «ограниченном суверенитете» и «сферах влияния». Мы и сейчас не вполне понимаем, насколько сократилось влияние «ведущих» держав даже на их непосредственных соседей, не говоря об остальном мире. «Протектораты», которыми были социалистические страны по отношению к СССР, сегодня более невозможны (что показала, например, авантюра США в Ираке), как невозможны и силовые действия одних стран по сокрушению независимости других (о чем свидетельствует неудача российской агрессии против Украины). Благодаря М. Горбачеву мир стал более гибким, а возможности великих держав – ограниченными.
Конечно, крах социалистического лагеря фундаментально изменил облик современного мира, спровоцировав всплеск глобализации, расширение всемирного экономического и гуманитарного взаимодействия. Разделенность планеты на два противоположных лагеря во многом блокировала все эти процессы, и потому не выглядит случайным, что информационная революция, как и радикальные изменения в паттернах миграции и международной торговли пришлись именно на постперестроечное время. Разумеется, я не собираюсь доказывать, что информационная революция произошла благодаря Михаилу Сергеевичу, но его вклад в строительство современного взаимосвязанного мира неоспорим – хотя его мечты о глобальном ненасилии и полном ядерном разоружении далеки от исполнения, и, возможно, никогда не станут реальностью.
Владислав Иноземцев, доктор экономических наук, лауреат премии имени академика Н. П. Шмелева, директор Центра исследований постиндустриального общества (г. Москва), старший ассоциированный сотрудник-нерезидент Центра стратегических и международных исследований (г. Вашингтон).