14.01.2022
Белорусская писательница и нобелевский лауреат Светлана Алексиевич уехала из Беларуси больше года назад. Тогда ей казалось, что это всего на несколько месяцев. Реальность оказалась другой. Сейчас она живет в Берлине, где работает над новой книгой о событиях 2020-го в Беларуси. Тот год, говорит писательница, влюбил ее в собственный народ. «Смотришь на эти лица — и понимаешь, что в этой стране ты хотел бы жить», — написала она после одного из августовских маршей
В большом интервью DW Светлана Алексиевич рассказывает о героях своей новой книги, признает ошибки, которые допустил Координационный совет в августе 2020-го, и размышляет о том, чем в итоге закончится «белорусская революция».
«Я собираю свидетельства нашего достоинства»
DW: Вы помните, как провели 9 августа 2020 года?
Светлана Алексиевич: В день выборов, ближе к вечеру, я пошла голосовать. У выхода из моего дома (в Минске Алексиевич жила в доме у Троицкого предместья. — Ред.) сидели двое молодых людей, они шли со мной до школы, где находился участок для голосования. Я проголосовала, возвращаюсь домой — эти неизвестные люди следуют за мной.
Вечером было очень тревожное настроение. В часов 10 или 11 я подошла к окну — и не поверила своим глазам. Все небо полыхало, как в фильмах о войне, я не могла понять, что это такое. А потом увидела, как по ночному городу идет военная техника. Так мы оказались в совершенно другой стране.
— Как человек, который видел не одну предвыборную кампанию, чего вы ждали от выборов 2020 года?
— Я была абсолютно скептична. Но считала своим долгом проголосовать, хотя было понятно, что это совершенно бессмысленно. У меня лично — я должна честно признаться — не было веры в свой народ. Мне казалось, что люди не выйдут на улицу, и мы будем жить и дальше так, будто время остановилось.
Когда после трех дней избиений и унижений, после светошумовых гранат и резиновых пуль, которые с десяти метров бьют, как боевые, после трех дней, которые потрясли весь мир, на улицы вышли женщины, а за ними — сотни тысяч людей, я была потрясена. Все мы были восхищены.
Воскресные марши проходили недалеко от моего дома, и с восьмого этажа я видела, насколько фантастически это было. К сожалению, из-за своей болезни я не могла активно участвовать, но один раз все же побывала на марше, чтобы почувствовать дыхание перемен, посмотреть, какими мы стали. Было страшно: все знали, что военная техника далеко не ушла, — и было красиво.
— Что в те дни вас поразило и потрясло больше всего?
— Сотни арестованных находились на Окрестина, и было слышно, как их бьют, но родители сидели под стенами и ничего не делали. Думаю, грузины по кирпичам разобрали бы эту тюрьму. Но наши люди просто ждали своих детей.
Один раз я сходила к Окрестина и была потрясена количеством волонтеров. Там я услышала разговор, после которого поняла, что все будет очень сложно, праздника революции не получится, вместо одной страны у нас теперь две.
Когда из тюрьмы выпустили очередную группу задержанных, их очень быстро разобрали друзья и родители. Осталась только одна девушка. Кто-то из волонтеров спросил: «Мама заберет тебя?». А она ответила, что ей некуда ехать: «Меня не пустят домой, скажут, что так мне и надо».
Потрясло и то, что в протестах участвовало так много молодежи, насчет которой мы все любили побрюзжать. И старшее поколение поразило. На одном из маршей пенсионеров журналист спросил старика, который с трудом передвигался: «Ну а вы чего здесь? Вам же тяжело». А тот ответил: «Я всю жизнь молчал, можно сказать, предал своих детей. Все, что я могу успеть, — пойти и сказать свое слово».
Столько человеческого достоинства было в этих событиях, и я очень хочу рассказать об этом в книге. Я собираю свидетельства нашего достоинства. Это важно для всех нас, особенно сейчас, когда мы в руках военных, когда гражданское общество уничтожено. Я не назову это поражением — скорее, остановкой движения. Потому что все пережитое нами никуда не исчезнет. Но свобода, как мы теперь поняли, — это долгий путь. Где взять свободных людей после лагеря? Они долго растут, формируются. Вот только подросло новое поколение, которое может сказать о себе: я родился не в СССР.
На фото Светлана Алексиевич. Источник